Время лгать и праздновать - Страница 80

«А ведь она ждала меня…» Догадавшись об этом, он собирался что-нибудь соврать о своем появлении, но не успел придумать.

— Вижу, машина, вижу, вы!.. — пела Лариса Константиновна таким голосом, точно обыграла его в прятки. — Собственная, конечно?.. Красивый цвет, что надо. Про марку я не говорю!.. Так вы зайдете?..

— Да нет, мне…

— Костик сейчас прибежит!.. Понесла работу и просила меня встретить, чтоб не было недоразумения. Я как раз на обеде.

Проклиная все на свете, Нерецкой двинулся за ней, твердо решив пробыть не больше пяти минут.

— В тот раз я ушам не поверила!.. Она приходит и говорит, что вы, что ли, брат Романа?.. Такой номер нарочно не придумаешь! Вы и он — это же небо и земля!..

Шагая по двору под неусыпным старушечьим надзором из окон, вдыхая затхлый земляной запах сто лет не метенных деревянных ступеней лестницы, Нерецкой чувствовал себя въехавшим на мусорную свалку. «Только здесь и разбираться в вопросах бытия».

— Входите сюда, с отсюда видать машину, все-таки спокойней. Обедали? Честно? Тогда кофе?.. Будете так говорить, я не поверю, что в тот раз вам понравилось!.. Господи, боже мой!.. Какие хлопоты? Как будто это не кофе, а я не знаю что!

Знакомый топот стих в глубине квартиры, Нерецкой остался наедине с пикантным сюжетом на цветном плакате. В прошлый раз из-за скверного освещения он не разглядел комнату, теперь, при свете дня, она поражала заброшенностью, истрепанными, мусорными вещами. Некогда побеленные в желтый цвет стены, в добавление к алюминиевым цветочкам поверх побелки, накопили пропасть чернильных, масляных и еще бог знает каких пятен. В углах потолка, как волосы в ушах долгожителя, плотно угнездилась паутина. Окно не открывалось и не мылось со времени сотворения: замазка осыпалась, краска растрескалась и покоробилась, обнажив красноватую смолистую древесину. На платяном шкафу, посреди свертков и коробок, высилась пузатая лазуритово-синяя ваза с отколотой горловиной, откуда языком удавленника свисал чулочный носок телесного цвета. Накидка на рабочем кресле прикрывала истертую до берестяных завитушек кожу сидения. Даже плакат с «голодрамой» оказался разорванным наискось и подклеенным с обратной стороны.

«Какое же запустение царит в душах здешних обитателей, если их не стесняет такое жилище!..»

— Костик прибежит с минуты на минуту!.. Пейте на здоровье!.. — Лариса Константиновна небрежно, как чужую, бросила себя в тесное кресло. — Побывала у вас, другого разговора нет!.. — Догадавшись, что ставит гостя в дурацкое положение, бросилась объяснять: — Не подумайте, я не как другие — не имею привычки держать дочь на поводке — это нельзя, то нельзя, туда не заходи, с отсюда не выходи!.. Если не хочешь иметь с дочери лишних хлопот, научи ее разбираться в простых вещах!.. Ну кому спокойней: у кого дочь разбирается или у кого нет?.. Промеж нас никаких секретов!.. — Лариса Константиновна дружески понизила голос: — Все смеялась, какой у вас попугай!.. А я смотрю и думаю: дай бог ему здоровья!.. Можете поверить, у нее не каждый день такое настроение… Кому не повезет, так не повезет: в детстве менингит, школу не могла закончить, а теперь эта катастрофа… Сами понимаете, когда люди обеспечены, возьмите ваше образование и пришейте кобыле заместо хвоста, но когда такое несчастье, а в активе один этот ящик с лампой посередке!..

Без помады губы Ларисы Константиновны имели оттенок чернослива, отчего мясистое лицо казалось обескровленным, нездорово серым, и если в прошлый раз он приписывал ее оживление избытку телесного здоровья, то теперь — дурной горячности.

С каждой минутой комната, хозяйка, кофе, к которому он брезговал прикасаться, вызывали в нем все большее отвращение.

«Черт меня догадал!.. Недоставало только этих баб, с их фельетонными катастрофами!..»

— Она об вашей квартире, а я про себя думаю: вот какого ей мужа!.. — Завалив голову к плечу, Лариса Константиновна засмеялась деликатно, в нос, но смех раззадорил в ней что-то пакостное, услащенно высунулся кончик языка, точно сама собой выперла возбужденная щекоткой натура. — Не подумайте, я не намекаю!.. Я ставлю возле вас того человека, который набивается ей в мужья!.. — Судорожным вздохом подавив веселость, она собрала губы в сморщенный комок и посмотрела в чашку. — Вы не в курсе, а тот человек для нас форменная трагедия… Никто не говорит, найти Костику мужа, чтоб жилось как раньше, не пара пустяков. И не для таких, как она, тут сплошное спортлото: мильен билетов, где шиш, и один, где выигрыш!.. А у нее еще со здоровьем нелады. Бывает, поволнуется и начинает спать… Такое дело не всякому интересно. Но как-то устраиваться надо?.. Как ни крути, ей двадцать два!..

Выдержав неожиданную паузу, она махнула рукой, как бы отрекаясь от зарока помалкивать, и заговорила чуть не шепотом:

— К человеку, об котором я говорю, попали наши сбережения, в этом все дело!.. Не подумайте — не какие-нибудь левые, кровные, деды казну собирали!.. И вот пожалуйста — есть деньги, и нет денег!.. Спросите, как они к нему попали?.. Муж как узнал про неприятности, сразу побежал в сберкассу: о н и ведь не спросят, откуда эти рубли, откуда те!.. Но вы же понимаете, снять с книжки еще полдела, надо иметь порядочного человека, кому отдать на заначку. Он и попросил этого друга: «Пусть полежат у тебя, а как все кончится, мои заберут». На суде очень интересовались, куда пошли деньги, которые были на книжке. Так он сказал, я взял, а какой-то парень ограбил. Пойди — докажи. Само собой, срок ему дали и за того парня. Но год больше, год меньше, разницы никакой… Только мы-то тех денег больше в глаза не видели. Удивляетесь?.. Я тоже. Весной приехала к мужу, спрашиваю: